Бремя императора: Тропой мастеров - Страница 69

– Баронесса Элиа ар Сарах! – снова заголосил церемониймейстер.

Юноша не поверил своим ушам. Столько искал, а она берет и появляется на каком-то второразрядном приеме. Но уши не обманули, в дверях действительно стояла она. Она! Единственная, неповторимая, любимая. Лек неверной походкой двинулся к девушке, сразу забыв о хозяине дома. Он тонул в широко распахнутых синих глазах, не мог дышать, сердце бешено колотилось и рвалось из груди. Элиа тоже увидела его и запнулась. Затем сглотнула образовавшийся в горле комок и медленно пошла навстречу. Молодые люди встретились посреди зала и взялись за руки. Они смотрели в глаза друг друга и никак не могли насмотреться. Аристократы вокруг замолчали, с интересом уставившись на красивую пару. Вскоре каждому стало ясно, что неприступная крепость пала к ногам победителя. Элиа ар Сарах сдалась на милость молодого горного мастера Лека ар Сантена. Сплетники заранее предвкушали, как будут рассказывать невероятную новость в аристократических клубах и салонах.

Лек понял теперь, почему император приказал ему прийти на этот прием. И как юноша сейчас благодарил про себя его величество! Сдержал слово. Сдержал! Он продолжал что-то бессвязно лепетать, девушка невпопад отвечала, счастливо улыбаясь. Немного придя в себя от нежданной встречи, молодые люди отошли в какой-то закуток и сели там, забыв обо всем на свете.

Однако другие о них не забыли. Особенно пристально смотрел на влюбленную пару невысокий, худощавый священник в простой суконной рясе коричневого цвета, такие обычно носили представители ордена целестинцев. Элиа бросила на него короткий взгляд и как бы случайно положила руку на ладанку, висевшую на груди. Священник на мгновение опустил веки и отвернулся. Он не знал, что на него смотрят другие глаза, жесткие, внимательные и оценивающие.

Прием шел своим чередом. Слуги разносили вино и пирожные, музыканты играли вычурные мелодии, многие танцевали. Лек с Элиа все так же продолжали сидеть и говорить обо всем на свете. Юноша не мог насмотреться на любимую. Он не решался спрашивать, где она пряталась все это время, он просто был счастлив оттого, что она рядом. А девушка незаметно поглядывала на него с тревогой, а иногда даже со страхом. Страхом за него. Лек этого не замечал, он сиял подобно начищенному медному блюду. Он жаждал подхватить Элиа на руки и носить, не отпуская, но не решался сделать ничего, что могло бы ее обидеть.

Еще через некоторое время девушка сослалась на необходимость отлучиться и прошла в дамскую комнату. На выходе ее снова встретил требовательный взгляд худого священника. Она погладила себя по тыльной стороне ладони. По губам целестинца скользнула удовлетворенная улыбка, и он куда-то исчез. Элиа зажмурилась, решаясь, и пошла к нетерпеливо ждущему ее юноше. Лек схватил ее за руку и принялся жадно целовать, не заметив, что девушка вздрогнула и на мгновение прикусила губу.

До самой полуночи молодой горный мастер был счастлив. Любимая отвечала на его чувства! О чем еще можно мечтать? Наверное, ни о чем. Ему, по крайней мере. Проводив девушку домой, Лек как на крыльях помчался домой. Казалось, у него и в самом деле выросли крылья, казалось, он летит. Заснуть юноша смог еще нескоро, но все-таки в конце концов заснул. Ему снились легкие, приятные сны. Ему снилась Элиа.

Утром ученики не смогли добудиться наставника. Они долго стучали, но Лек не отвечал. Через полчаса пришел разбуженный слугами лорд Дайар и приказал ломать дверь. Санти первым ворвался к спальню, и через мгновение оттуда донесся его горестный вопль. Остальные кинулись за ним, едва не сбив по дороге друг друга. И замерли у кровати. Лек ар Сантен лежал на спине неестественно бледный. Холодный. Мертвый. Над ним захлебывался хриплым плачем Санти, глаза рыжего скомороха были широко распахнуты и наполнены отчаянием.

На следующий день в городе вывесили траурные флаги. Тарсидар хоронил юного горного мастера Лека ар Сантена, которого горожане успели полюбить. За гробом шли ученики покойного, сами выглядящие почти мертвыми. Лица всех четверых были застывшими, они то и дело утирали слезы. Эльф вообще рыдал взахлеб, остальные с трудом сдерживались. За ними следовали высокий лорд Дайар ар Инват и старейшина клана Сломанный Клык. Орк сжимал кулаки и тихо шептал проклятия убийцам. Каждый понимал, что юношу отравили, хотя самые искусные маги-целители не нашли даже признаков яда. Однако молодые люди восемнадцати лет от роду не умирают во сне без всякой на то причины. Казалось, у юноши просто остановилось сердце.

Возле дворца наместника к траурной процессии присоединился непонятно откуда взявшийся император в сопровождении четырех эльдаров с обнаженными картагами. Помимо того за гробом шли все, наверное, горные мастера Тарсидара. Резко постаревший Кертал все время что-то горестно шептал себе под нос, глаза старика горели жаждой мести. А от взглядов Ланига ар Вортона люди шарахались – такой дикой, нечеловеческой ненавистью шибало на них. В некотором отдалении от траурной процессии шла одетая в черное платье и шляпку с густой вуалью молодая женщина. Она сотрясалась в беззвучных рыданиях. Хотя ее лица было и не видно, многие поняли, что перед ними баронесса ар Сарах. Кое-кто подозревал прожженную интриганку в убийстве юноши и удивлялся ее присутствию здесь.

После похорон император Маран дал над свежей могилой клятву найти и покарать зверей, оборвавших юную жизнь. Все до единого горные мастера боевого братства, лорд Дайар ар Инват и старейшина клана Сломанный Клык поддержали ее, поклявшись, что, пока жив последний из них, отравителям не знать покоя. Почему-то эта клятва страшно напугала священника, отпевавшего юношу, он едва сумел пробормотать необходимые молитвы и поспешно ретировался, не заметив, что ему вслед внимательно смотрит император. Никто, кроме него и баронессы, не знал, что отпевал юношу тот самый целестинец, которого девушка видела вчера на приеме. Когда все закончилось, его величество подал какой-то сигнал Ланигу ар Вортону, на что старый мастер коротко кивнул и исчез в тумане созданного кем-то из эльдаров портала.